У Эдвина Робби была трудная жизнь, но он нашел цель и вошёл в азарт, присоединившись к смелому сообществу хакеров. Затем реальный мир догнал его за онлайн-деятельность.

Отрывок из книги «Идет война, но никто ее не видит», опубликованной Bloomsbury и доступной на сайте guardianbookshop.co.uk. Автор: Huib Modderkolk

Хосе Робби покидала свое рабочее место в Роттердаме, когда увидела идущих к ней мужчину и женщину. Это было во вторник, 20 марта 2012 года. «Вы миссис Робби?» Она кивнула. Женщина в джинсах и черной ветровке объяснила, что из полиции. «Я хотел бы поговорить с вами минутку. Речь идет о вашем сыне Эдвине. Мы его арестовываем». Хосе замерла. Женщина спросила, будет ли она их сопровождать. Хосе с опаской согласилась.

В полицейской машине офицер сказал ей, что они намерены сделать сюрприз ее сыну в семейном доме в Барендрехте, к югу от Роттердама, и арестовать его там на месте. Она спросила, хочет ли Хосе присутствовать при аресте ее сына. «Нет», — мрачно ответила она. Казалось, что она только что предала сына. Если стоять в стороне и смотреть, то будет еще хуже. Полиция попросила у Хосе ключи от дома и высадила ее на площади у местного супермаркета в нескольких кварталах от ее дома. Она чувствовала себя ужасно, когда полицейские уехали, чтобы арестовать ее старшего ребенка, всего лишь 17-летнего проблемного подростка. Чуть позже из дома вышли трое офицеров, сопровождая Эдвина. Он не сопротивлялся.

Эдвина отправили в центр заключения в Хаутене, недалеко от Утрехта. Когда он ушел, Хосе, наконец, снова вошла в свой дом. Она сидела на диване в гостиной, наблюдая, как офицеры роются в шкафах, поднимаются и спускаются по лестнице и складывают в мешки флешки, CD-ROMы и телефоны.

Несколько лет спустя я посетил Хосе и ее мужа Рууда в их частном доме в Роттердаме, где они рассказали мне об Эдвине, а я поведал как смог с ним связаться.

Я разыскал Эдвина через источник, получил его номер телефона и, в конце концов, связался с ним после неоднократных попыток. Сначала он не отвечал на отправленные мной сообщения WhatsApp. Когда он наконец ответил, это был другой номер. Я хотел знать, почему он напал на крупнейшую телекоммуникационную компанию Нидерландов и погрузил ее в хаос. Я хотел знать, как он научился делать то, что делал, и что с ним случилось после ареста.

Наши чаты были беспорядочными. Он может быть вспыльчивым и интересным, а затем вдруг стать отстраненным. Иногда проходили дни, прежде чем он отвечал на сообщение. Оказывается, он был в Азии. Мы однажды разговаривали по скайпу. Я хотел встретиться. Он сказал, что тоже.

Но мы уже никогда не сделаем этого. Эдвин умер за несколько месяцев до моего визита к его родителям. Пока мы разговаривали, они иногда начинали горько плакать. Рууд был последним, кто видел Эдвина живым, и это тяжелое бремя все еще давило на него.

Эдвину было меньше года, когда его забрали от биологической матери. Она была одна и не могла заботиться о младенце. В течение нескольких месяцев она даже не касалась его. Хосе и Рууд вырастили Эдвина. Хосе работала в сфере здравоохранения, а Рууд был инженером-химиком в компании, которая перерабатывала руду для получения пигментов. Они хотели дать малышу Эдвину любящую сеемью.

Но он был проблемным ребенком. «Я всегда думала, что его беспокойство началось, когда он был еще совсем маленьким. Он просто не мог общаться с другими людьми, — вспоминала Хосе.- Часто жаловался на боли в животе. Было бесчисленное количество визитов к врачу и в больницу. Каждый раз проводились медицинские анализы. Честно говоря, я думаю, что это было на психологической почве. Эдвин был очень беспокойным, но врачи сосредоточились на физических причинах».

Эдвин не был похож на других детей. Его родители видели это, и его учителя тоже. Однажды на родительском вечере классный руковоитель спросил: «Что с ним на самом деле не так? У него почти нет друзей». Всякий раз, когда он был рядом с другими людьми, Эдвин становился напряженным, замкнутым и закрытым.

Он почти никогда не занимался спортом и не играл на улице. Вместо этого он предпочитал сидеть за компьютером в своей комнате наверху. Его родители позволили ему, обрадовавшись, что у него есть хотя бы одно хобби. Они почти ничего не знали о компьютерах. Они использовали один, чтобы отправить электронные письма или поискать что-то на праздники, но не более того.

Окончив профессионально-техническую школу, в 2010 году Эдвин поступил на курс информационных технологий в колледж Альбеда в Роттердаме. Он сказал, что хочет что-нибудь сделать с компьютерами. Его родители разрешили ему купить компьютер, который он собрал сам. У него была большая карта памяти и большая вычислительная мощность. Он установил его в своей спальне. Оглядываясь назад, Хосе думает, что «это, возможно, было нашей самой большой ошибкой».

Эдвин был одержим своей новой игрушкой, и спускался вниз только поесть. Иногда его родители мельком видели, что он делал. В основном он играл в игры, особенно в те, в которых людей насильно убивают, например, строя парки развлечений, а затем сбрасывая людей с аттракционов. Также было много шуток. «Он посещал уроки этики в школе, — сказал Рууд, — поэтому мы думали, что, в конце концов, все будет хорошо».
…

Осенью 2010 года Робби получили письмо от своего интернет-провайдера KPN, в котором им сообщалось, что их доступ в Интернет был заблокирован. KPN сообщили, что наблюдали «злонамеренную активность» на IP-адресе семьи. Когда Эдвина спросили об этом, он все отвергал и сказал, что это чепуха. Хосе он ответил жаргоном, сказав, что кто-то взломал его «ключ WPA2» и воспользовался их интернет-соединением. Хосе была озадачена, и не стала разбираться в этой ситуации.

KPN, однако, не отступили. Группа по борьбе с нарушениями компании провела собственное расследование. Это показало, что Эдвин использовал арендованный сервер для атаки на веб-сайт, предлагающий загрузку фильмов и телепрограмм. Столкнувшись с доказательствами, Эдвин оправдался тем, что ему не нравились администраторы сайта.

Эдвин засыпал веб-сайт таким количеством пакетов данных, что он «полетел» — атака известная как DDoS. Это является преступлением. «Эдвин очень активен в Интернете, как и некоторые из его друзей. «В некоторых случаях их называют хакерской шайкой», —написал Рууду кто-то из KPN по электронной почте. — Нам интересно, понимает ли он, к каким последствиям могут привести его действия. Мы настоятельно рекомендуем вам поговорить с ним об этом».

Рууд поговорил с Эдвином и ответил: «Я долго с ним беседовал. Он чувствительный ребенок и постепенно приходит к пониманию того, что то, что он сделал, является серьезным преступлением». Рууд и Эдвин договорились, что компьютер будет запрещен в течение трех месяцев и что его отдадут на чистку профессионалам. «Я ничего не знаю о компьютерах», — заключил Рууд в своем электронном письме. «Есть ли у вас какие-нибудь предложения, кто может помочь мне очистить его компьютер?». KPN так и не ответили.

Родители Эдвина могли сказать, что что-то назревает. Он был на грани и почти никогда не выходил из своей комнаты. Как только запрет был снят, он снова стал работать на своем компьютере по 12 часов в день. В школе дела шли неважно. Его курс был насыщен классной и групповой работой, что ему совершенно не подходило. Он предпочитал делать все самостоятельно. Он пренебрежительно относился к своим учителям. «Я знаю о компьютерах больше, чем все они вместе взятые», — сказал он своим родителям однажды вечером. Кроме того, боли в животе вернулись, и он принимал успокаивающее средство, оксазепам, чтобы помочь ему расслабиться и уснуть.

С согласия родителей летом 2011 года Эдвин перешел на компьютерный курс в Zadkine College в Роттердаме, где студентам было предоставлено больше свободы, и они могли работать над проектами самостоятельно.

Это не помогло. Хосе и Рууд точно не знали, как Эдвин проводит свое время. Иногда он упоминал тех, кого знал в Англии или Австралии, поэтому они предположили, что он завел друзей в Интернете. «По крайней мере, он наконец-то общается», — сказали они. Тем не менее, он казался безрадостным. Они говорили друг другу, что ему нужно пространство, что, безусловно, есть некоторые вещи, которые доставляют ему удовольствие, и что он разбирается в компьютерах. Но в те дни, когда он не отходил от экрана, было трудно не отчаиваться. Не раз они задавались вопросом: «Может стоить выдернуть вилку?»

…

Если компьютеры были просто инструментами для его родителей, то для Эдвина они были воротами к приключениям, к пониманию и, самое главное, к признанию. Они позволяли ему делать все, что он хотел. Если ему хотелось поиграть, он загружал Windows. Но чаще он выбирал Linux, свою любимую операционную систему. Оттуда он открыл разные виртуальные устройства, чтобы иметь возможность использовать несколько персонажей.

На форумах он встречал единомышленников своего возраста со всего мира, которые проводили целые дни за своими компьютерами и устанавливали такие социальные связи в Интернете, которых они не могли бы сделать в реальном мире. В основном тихие и замкнутые дети. Прикрывшись вымышленными именами, они болтали о компьютерах, девушках и прогулках и придумывали уловки, чтобы проникнуть в частные компьютерные сети.

В сети Эдвин был либо xS, либо YUI — последнее было данью японской певице Yui, большим поклонником которой он был. Как YUI, он был другим. Смелее, увереннее. В сети тихий Эдвин с застенчивой улыбкой оживал. В чатах он встретил австралийца «Дваана» и американца «Сабу» в 2011 году. Все трое говорили о хакерстве, и его новые друзья показали Эдвину места, куда им удалось проникнуть.

Сабу, как оказалось, был большой шишкой в ​​цифровом мире. Он был лидером LulzSec, коллектива, шесть членов которого атаковали ряд организаций и взломали веб-сайты крупных компаний в 2011 году, чтобы раскрыть их низкую безопасность. Хотя в некоторых случаях их выходки были дразнящими, иногда они имели серьезные последствия, например, когда группа украла данные более 70 тысяч американских участников популярного телешоу The X Factor, в отместку за предполагаемое оскорбление рэпера Common. Также целью LulzSec были сеть Sony PlayStation Network и веб-сайт ЦРУ.

Несколько следственных агентств охотились за Сабу, но, как и Эдвин, он постарался замести следы. Все дети использовали псевдонимы в каналах чата, некоторые из которых также требовали паролей для входа. Кроме того, они никогда не входили в систему напрямую со своих домашних подключений, а, делали это через безопасную виртуальную частную сеть (VPN). Эдвин сначала подключался к VPN-серверу, а затем анонимно выходил в Интернет. И для этого требовалась некоторая дисциплина. Если вы забудете использовать VPN хотя бы один раз, его домашний IP-адрес мгновенно станет видимым для всех.

Через некоторое время Эдвин попал в чаты, где собрались серьезные хакеры. Завоевание их доверия было первым и решающим шагом, потому что, используя вымышленные личности, полиция тоже пытается проникнуть в чаты. В 16 лет Эдвин вращался в кругах LulzSec, а также более слабого коллектива под названием Anonymous. Хотя сам Эдвин и не был их членом, он просто тусовался в их чатах. Это были захватывающие времена в мире хакерства. Члены Anonymous преследовали ряд организаций и заявляли о своей солидарности с WikiLeaks, которая публиковала сотни тысяч дипломатических сообщений США. Когда веб-сайт разоблачителя Джулиана Ассанжа был заблокирован платежными сервисами PayPal, Mastercard и Visa, отрезав много пожертвований в WikiLeaks, Anonymous нанесли ответный удар с помощью DDoS-атаки, в результате которой были уничтожены веб-сайты платежных сервисов и нанесен ущерб примерно в 5,5 млн долларов США. Один участник в конечном итоге получил 18 месяцев тюрьмы в Великобритании.

Контакты Эдвина за границей вселили в него уверенность. Он часами болтал с людьми со всего мира о способах взлома веб-сайтов. Эдвин часто высмеивал «нормальную» жизнь и западное общество. Он осуждал материализм и поверхностные страхи. Но больше всего они говорили о взломе. Дваан хвастался некоторыми местами, в которых побывал. Для них это была шутка: входить и выходить, чтобы доказать, что они могут обойти систему безопасности сайта. Они никогда не воровали. Все, что они хотели, это только заглянуть туда.

В декабре 2011 года, когда ему было 17 лет, Эдвин обменялся через Интернет с «Федом», который показал ему «эксплойт». Эксплойт — это фрагмент кода, который использует уязвимости в безопасности сети для проникновения куда-нибудь, например ключ, открывающий старые замки. Компьютерные сети, особенно в крупных организациях, полагаются на множество различного программного обеспечения. Во всем программном обеспечении есть одна или две дыры — некоторые из них известны, а другие еще не обнаружены. Каждый раз, когда производители программного обеспечения обнаруживают такую ​​уязвимость, они быстро принимают меры для ее исправления и создают обновления. Тем временем хакеры выискивают те же самые слабые места и работают так же быстро, чтобы сделать ключ — эксплойт — и проникнуть внутрь.

Эдвин рыскал в Интернете и сканировал сети, чтобы выяснить, кто может использовать программное обеспечение с известной дырой. В данном случае это был HP Data Protector. Он вручную искал сайты с помощью Google, вводя «Data Protector» в качестве поискового запроса рядом с конкретным веб-адресом или IP-адресом. В начале декабря 2011 года Эдвин нашел «золото». Он нашел университет в Норвегии, NTNU, который использовал это программное обеспечение и еще не установил обновление, содержащее патч. Эдвин схватил свой эксплойт, выполнил его, и оказался внутри. Осмотрев университетскую сеть, он обнаружил, что в его распоряжении шесть компьютерных серверов. Затем Эдвин получил контроль над «суперкомпьютером» в Университете Тромсё (University of Tromsø). Некоторое время он «путешествовал» по сети, а затем установил «черный ход». Теперь он мог получить удаленный доступ к университетскому компьютерному серверу, когда хотел.

Эдвин без проблем выполнил свой трюк и заработал себе хакерское доверие со своими новыми друзьями. Дваан ответил на подвиг Эдвина восторженными кулаками и возгласами «Loooooooolll» и «OMG!». Это только подогревало аппетит Эдвина. Он отправился на поиски новых целей в другие страны. Следующей его жертвой стал университет Твенте в Нидерландах, затем веб-сайт в Исландии, а затем университет в Японии. Его невозможно было остановить. Пока он заботился о том, чтобы сначала подключиться к VPN-серверу в России, он не оставлял за собой никаких следов..

…

Во время очередного сканирования Эдвин заметил устаревшее программное обеспечение в KPN. Крупнейшая телекоммуникационная компания Голландии использовала HP Data Protector и еще не установила обновление. Вот открытое окно. Осмелится ли он проникнуть внутрь? Почему бы не заглянуть внутрь его собственного интернет-провайдера? В конце концов, KPN была большой рыбой и принесет ему огромное признание. Эдвин рискнул. Он ввел случайный IP-адрес KPN, запустил свой эксплойт и затем, в обход через японский университет, проскользнул в сеть KPN.

Он оказался в дальнем углу сети, то есть был там, но ему все еще нужно было открыть некоторые двери. Например, он не мог отправлять команды прямо со своего компьютера в KPN. Также у него не было полных прав на всю сеть. Он не мог просто ходить внутри, потому что ему преградил путь брандмауэр. Но все это было детской забавой. Перенеся программу со своего ПК на компьютер KPN, Эдвин мог обойти эту стену. Теперь он мог делать все, что ему заблагорассудится.

«Глупый KPN, — подумал он про себя. Все было изрешечено дырами. Просканировав остальную часть сети с машины KPN, к которой он получил доступ, Эдвин увидел, что устаревшее программное обеспечение используется в сотнях мест. Почти на каждом компьютерном сервере в обширной сети оператора связи было открыто окно. Парнишка из Барендрехта гулял беспрепятственно, и то, что он видел, поразило его. Он мог управлять 514 компьютерными серверами. Он даже мог получить доступ к базовому маршрутизатору, магистрали всей сети KPN. Он мог видеть данные 2,1 миллиона клиентов KPN. Он мог заблокировать доступ сотням тысяч людей к национальной телефонной линии экстренной помощи. Он мог перенаправлять интернет-трафик так, чтобы люди, которые хотели посетить, скажем, новостной сайт, оказывались в совершенно другом месте. Эдвин мог делать все, что хотел, а KPN ничего не знала.

Взволнованно он рассказал Дваану о своем завоевании. Сначала Дваан отказывался ему верить. Чтобы доказать, что он получил команды KPN, Эдвин вошел в канал чата из сети KPN. «Чёрт возьми!» — ответил Дваан. Эдвин был в восторге от своего новообретенного статуса. Он бросил свой компьютерный курс. Дома напряжение спало. С облегчением его мать написала другу по электронной почте, что «Эдвин чувствует себя лучше. В этом году он был освобожден от посещения уроков, и теперь он учится на курсах английского языка в средней школе из дома».

 

Тем временем, в своей комнате, Эдвин разворачивал свой последний переворот. «Я взламываю своего интернет-провайдер», — заявил он корейскому студенту «Комбаске». Комбаска не поверил ему и потребовал доказательств. И снова Эдвин вошел в чат из сети KPN. Он призвал Комбаску: «Ты тоже должен стать хакером».
…

Пока Эдвин получал аплодисменты в Интернете, группа мужчин и одна женщина сидели в высотном здании у автомагистрали A12 за пределами Гааги, с тревогой глядя друг на друга. Десятки людей обосновались в пустующем офисе этажом выше студии радиостанции Fresh FM. Они установили столы, ноутбуки и сетевые кабели. Для человека, не знающего, что происходит, это было бы любопытным зрелищем: люди каждое утро торопятся на верхний этаж и не возвращаются до полуночи. Доставка обедов по вечерам. Так скрывались от 80 до 100 сотрудников в течение нескольких дней. Многие из них были инженерами и техниками из KPN и исследователями из Fox-IT, голландской компании по обеспечению безопасности, которая контролирует системы и сети для компаний-клиентов по всему миру.

Все началось с сообщения от кого-то из Южной Кореи, называющего себя Комбаска. Комбаска сказал, что болтал с парнем, называвшим себя YUI, который утверждал, что взломал KPN. И у него были доказательства. Позволив YUI похвастаться тем, что он сделал, Комбаска связался с KPN. К настоящему времени, спустя две недели, царила настоящая паника. Очевидно, что кто-то был в сети KPN. Это может быть одиночка или иностранное государство. Никто не знал. Ни KPN, ни Fox-IT не смогли оценить масштабы ущерба. Им приходилось действовать осторожно, проверяя компьютеры, поддерживая работу систем, чтобы не нарушать работу миллионов клиентов.

При сканировании интернет-трафика стало очевидно, что сотни точек в сети KPN подключались к внешним точкам. Окна и двери повсюду распахивались. 20 января 2012 года KPN повысила уровень оповещения до «оранжевого». Деятельность ее бизнеса находилась в серьезной опасности.

Неделю спустя, 27 января, произошло еще более крупное открытие. Хакер также взломал основной маршрутизатор, фактически получив контроль над всей сетью, и мог делать все, что хотел: отслеживать интернет-трафик, выключать телевизоры, отключать национальную горячую линию. Уровень предупреждения был повышен до «красного». Поскольку крупнейший поставщик телекоммуникационных услуг страны оказался под угрозой, KPN уведомила Национальный центр кибербезопасности (NCSC) и подразделение национальной полиции по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий. На следующее утро один из членов правления KPN подал заявление в полицию о компьютерном вторжении.

Ситуация вызвала всеобщую тревогу. Была обнажена хрупкость сети, на которую полагались миллионы людей. Следуя по следу хакера, полицейская команда, Fox-IT и KPN наконец определили компьютерный сервер, через который он вошел в сеть. Но после этого загадка усложнилась, потому что хакер защищался с помощью VPN-соединений. Группа полиции вылетела в Южную Корею, чтобы поговорить с Комбаской, а затем в Японию, где один и тот же человек взломал университетскую сеть.

Следователи могли видеть, что хакер использовал российский VPN-сервер, IP-адрес которого неоднократно обнаруживался в сети KPN. К сожалению, эта информация не очень помогла команде, потому что VPN-серверы маскируют личность пользователя. Им оставалось только одно: попробовать отслеживать трафик с сервера VPN на отдельный компьютер в сети KPN.

Оказалось, что на этом компьютере размещался веб-сайт, на котором клиент KPN делился загруженными фильмами. На сервере этого сайта следователи также обнаружили файлы взлома. Электронный адрес администратора сайта teqnology@live.com. Когда они нашли его, следователи обнаружили еще одну версию: тот же адрес электронной почты использовался ранее в переписке с KPN о заблокированном IP-адресе. В 2010 году IP-адрес, принадлежащий teqnology@live.com, был временно заблокирован из-за «злонамеренных действий». Этот IP-адрес был связан с домом в Барендрехте, к югу от Роттердама.

Наконец, хакер ошибся. Он пропустил VPN и вошел на взломанный компьютерный сервер KPN прямо из своего домашнего соединения. При этом он раскрыл свой домашний адрес.

Полиция провела прослушку в доме хакера, чтобы собрать последние улики. Однажды вся их интернет-лента исчезла, и полиция уставилась на пустой экран. Их прослушка в Барендрехте была активна, но данные не поступали. Как выяснила полиция, проблема заключалась в том, что KPN случайно заблокировала подключение подозреваемого к Интернету.

Спустя чуть более двух месяцев после получения сообщения Комбаски у полиции наконец было достаточно улик, чтобы вытащить Эдвина из его компьютера. Два агента были посланы перехватить его мать и забрать ключи от дома. Затем они прокрались в комнату наверху, где сидел ничего не подозревающий Эдвин, взявший Интернет штурмом «xS». Внезапно в комнату ворвались люди в форме. «Полиция! Убери руки от компьютера!»

…

Хосе Роббе поставила передо мной тарелку с печеньем и налила кофе. Рууд сел рядом со мной. Пока мы разговаривали, он пару раз вытаскивал из кармана джинсов платок и снимал очки, чтобы вытереть слезы.

После ареста Эдвин он был задержан на 42 дня, признан виновным во взломе и приговорен к 240 дням тюремного заключения условно плюс общественные работы. Он не хотел заниматься общественными работами, тем не менее, отработал все время. После этого Эдвин стал еще более замкнутым. Он занимался самолечением с помощью седативных средств и экспериментировал с множеством лекарств. Его отец приходил домой и находил дом, усыпанный листьями и растениями, которые Эдвин использовал для приготовления психоделического напитка.

К этому моменту Эдвин был в заблуждении и возражал против всего. Его родителям ситуация казалась безвыходной. Даже специалисты в реабилитационной клинике, куда он поступил, Де Буман в Роттердаме, отправили его собирать вещи через неделю, заявив, что его поведение невыносимое. Эдвин спросил Рууда, может ли он переехать домой, но его отец не чувствовал себя в состоянии забрать своего 22-летнего сына.

Когда Эдвин стоял на пороге своего дома, Рууд с тяжелым сердцем не принял его.

«Да ладно», — умолял Эдвин. Но Рууд был на грани возможного. «Мы не можем», — сказал он. «Мне жаль».

Эдвин ушел с рюкзаком. Его родители понятия не имели, куда он пойдет.

После нескольких недель отсутствия новостей Рууд попытался связаться через WhatsApp и электронную почту. Эдвин ответил только на одно электронное письмо, сказав: «Конечно, все в порядке. Я в Пхеньяне, Северная Корея». К сообщению была прикреплена фотография. На нем был изображен Эдвин, одетый во все черное, с цепочками на куртке. Рядом с ним стоял корейский солдат. Он позировал перед фотографией северокорейского лидера Ким Чен Ына (вероятно, это действительно туристическая достопримечательность в Южной Корее). Эдвин завершил свое электронное письмо словами: «Они отслеживают такие вещи, как WhatsApp и телефоны. Но, по крайней мере, у них есть компьютеры».

Это было одно из его последних сообщений. Рууд склонил голову. «Должен ли я позволить ему вернуться домой?» — подумал он. «Должен ли я дать ему еще один шанс? Я достиг своего предела. Я просто не мог этого сделать».

Я хотел услышать эту историю от самого Эдвина. Однажды мы поговорили по Скайпу, он был в номере отеля в Южной Корее. Через восемь минут после начала разговора он завершил разговор с улыбкой и знаком мира. После этого мы время от времени болтали через WhatsApp. Его последние сообщения были полны отчаяния. «Мне здесь не нравится», — написал он, — «У них есть пистолеты» и «Я хочу убраться отсюда как можно скорее». Он перестал отвечать на мои вопросы о KPN. Через несколько дней со мной связался источник. «Вы слышали об Эдвине?» Его нашли мертвым в ванной отеля, недалеко от международного аэропорта Сеула. Дверь его комнаты была забаррикадирована изнутри мебелью и подушками.

В своем доме Хосе и Рууд вытащили фотографии Эдвина и рассказали мне о его сложной юности. Они спросили о моем последнем разговоре с ним, о котором Рууд отметил: «Это было незадолго до его смерти».

Они сказали мне, что арест и заключение Эдвина стали переломным моментом, а после этого все пошло под откос. И остаются вопросы: если куда-то так легко проникнуть, разве нет более серьезной социальной проблемы, которую мы должны решить?

Конечно, не помогало то, что его родители имели лишь смутное представление о том, что на самом деле делал Эдвин. Технический жаргон, использованный авторитетами в деле против Эдвина, для них ничего не значил. По словам прокурора, это был «один из самых серьезных взломов в истории Нидерландов». Работа Эдвина была «гениальной» и «оказала огромное влияние на KPN и, следовательно, на общество в целом». По подсчетам KPN, это обошлось им в 3 миллиона евро.

После взлома KPN приняла меры по усилению безопасности своих систем. Хотя Эдвин сразу же признал себя виновным по всем обвинениям в суде и сотрудничал с судебным расследованием, прокурор высказал резкое осуждение. Он утверждал, что действия Эдвина были «злонамеренными и преднамеренными» и вызвали «неминуемую опасность для жизни».

«Мы действительно понятия не имели, что он задумал», — сказал Рууд. Он понял, насколько сильно отличаются риски цифрового мира от рисков реального мира. «Нам даже в голову не приходило, что он мог сделать что-то подобное».

«Сейчас меня больше беспокоят компьютеры», — признал Рууд. Когда он заполняет свои налоговые декларации и не может заставить сайт работать, он нервничает. «Иногда я боюсь, что кто-то может использовать мою личность. Я вынужден зависеть от технологий, которые не понимаю, и это меня беспокоит».